Попросите среднестатистического американца описать танцовщика, и вы услышите что-то вроде "Он высокий, изящный и грациозный, у него крепкие ноги и сильные руки". А теперь спросите того же человека о танцоре белли-дэнса, и в ответ вы получите всего лишь удивленное "Что?". Не стоит удивляться, все довольно просто: если мужской вклад в другие области танцевального искусства - общепризнанный факт (вспомните хотя бы Фрэда Астера, Михаила Барышникова, Савьона Гловера и т.д.), то беллиденс, или танец живота, пока еще считается женской прерогативой.